За глобальными событиями очень часто теряется обычная жизнь людей. В нашей стране с непредсказуемой историей это заметно особенно хорошо - сплошь революции, великие войны и социальные потрясения. Книга Веры Боковй тем и хороша, что уходит от всего этого и детально описывает повседневную жизнь - как люди одевались, ели, работали, женились, отдыхали. Книга очень похожа на калейдоскоп - в ней смешивают и бытоописания и перечисления (например приданого купеческой невесты) и человеческие истории. Здесь можно встретить описание бесплатных праздников великих князей, куда приглашались все желающие - и жалобы на них от владельцев увеселительных заведений, которым они губили всю прибыль и ответы самих аристократов
Популярность кусковских празднеств была столь велика, что содержатель первого московского увеселительного сада — «Воксала», англичанин Майкл Медокс жаловался всем знакомым на графа Шереметева, который «отбивает у него публику». «Скорее уж это я могу жаловаться на него, — возразил Шереметев. — Это он лишает меня посетителей и мешает даром тешить людей, с которых сам дерет горяченькие денежки. Я весельем не торгую, а гостя своего им забавляю. Для чего же он моих гостей у меня отбивает? Кто к нему пошел, может статься, был бы у меня…»
Впрочем книга не ограничивается одними дворянами - в таком случае она бы не имела и сотой доли своего обаяния. В ней подробно описываются все слои тогдашнего общества, вплоть до фабричных рабочих, проституток и нищих студентов, которые были гораздо менее няшными, чем это кажется избалованным жителям XXI века. Хотя и дворяне с легкостью рвут шаблон любителям красивых сказок:
Уже после войны стали появляться в московской аристократии и такие персонажи, как семья Бартеневых, полностью разоренная после кончины отца семейства, но умудрявшаяся оставаться в числе знати.
«С раннего утра семья поднималась на ноги, — рассказывала Е. А Сабанеева, — детей умывали, одевали, сажали в карету, и Бартенева отправлялась к ранней обедне, затем к поздней, и все это по разным монастырям или приходским церквам. После обедни на паперти (чтобы заморить червячка) покупались у разносчиков и совались детям иной раз баранки, иной раз гречневики или пирожки. Затем все садились снова в карету, и Бартеневы ехали к кому-нибудь из знакомых, где пребывали целые дни — завтракали, обедали и ужинали, смотря, так сказать, по вдохновению… где Бог на сердце положит. Дети Бартеневой были разных полов и возрастов; в тех домах, где были гувернантки, старшие из них пользовались уроками вместе с детьми хозяев дома, а младшие были такие укладистые ребятишки! — кочующая жизнь по Москве развила в них способность засыпать по всем углам гостиных, или же, прижавшись в чайной под столом, прикорнуть глубоким сном невинности, если маменька поздно засиживалась в гостях. Иной раз поздно ночью Бартенева распростится с хозяевами, направится в переднюю, кликнет своего старого лакея, велит подобрать сонных детишек, снесут их в карету, и семья возвращается досыпать остальные часы ночи в их большой, часто плохо протопленный дом»[46]. Был случай, когда одна из девочек была забыта спящей в карете, и ночью, проснувшись в каретном сарае, принялась громко кричать, чем наделала переполоху на всю улицу.
(
