Сначала первая книга трилогии показалась еще одним серо-безликим смешением фэнтези и любовного романа, которых в последнее время развелось гораздо больше, чем нерезанных собак. В главной роли девушка из нашего мира, ничем не примечательная, ничего не умеющая и в самое ближайшее время собирающаяся помереть на улице - "с моими внешними данным даже на панель не возьмут". Внезапно перед ней появляется маг из другого мира и выдает замуж за правителя обширного государства с магическими способностями. Последний само собой немедленно влюбляется в совершенно незнакомую девушку, не блещущую ни умственными ни внешними данными - слава богу она хоть сама это осознает - и берет в первые леди, несмотря на вялые протесты офигевших от такой новости подданных и придворных. В этих трех предложениях кратко пересказан сюжет не менее трех сотен книг, включая пару опубликованных на самиздате в течение последней недели. На фоне общей массы у книги было несколько сильных сторон - достаточно яркий и выразительный язык, относительная адекватность главных героев - никаких внезапных истерик и тупых пакостей всем и вся, которые некоторые люди считают очень интересными и смешными... но ярких воспоминаний не осталось и вторая часть особого воодушевления не вызвала (особенно когда я узнал, что под другим псевдонимом автор написала массу иронических детективов). Вот тут-то Демина меня и удивила - следующая часть оказалась совсем другой. Даже любовная линия закрутилась вокруг других, менее шаблонных персонажей, а на первый план вышла неожиданно яркая и интересная цепочка придворных интриг и стремительно обретающая глубину вселенная. Волшебство немного потеснилось, дав место толике научно-фантастического антуража, неуязвимый лорд-протектор-воплощение-войны из первой части оказался эдаким ружьем на стене наоборот - вместо выстрела в конце пьесы он потерял значительную часть своей неуязвимости и развернул сюжет в совершенно иное русло. Но это все были цветочки, ягодки начались в третьей книге - яркой, стильной, нестандартной и ничем не похожей на первую, где главной проблемой Изольды были неудобные платья с кринолином, необходимость заучивать содержимое гербовых книг и пара неудачных покушений за спиной у всемогущего супруга.
Я сидела на подоконнике и ела вишни. Вишни были спелыми и сладкими, подоконник – широким, а земля – далекой. Вишневые косточки я бросала за окно из врожденной вредности.
Вообще-то пейзаж открывался душевный.
Небо синее. Море синее. Солнце желтое. Облачка белым кружевом. Волна к берегу катит, кораблики плывут… Идиллия просто. Вот только созерцаю ее третью неделю кряду, и от тоски тянет уже самой сигануть из окошка. Потом, глядишь, балладу сложат о неразделенной любви и прекрасной деве, чей призрак обречен навеки ждать возлюбленного. Пожалуй, именно это и останавливало мои суицидальные порывы. Ну, еще решетки на окнах и отсутствие возлюбленного, который, к несказанному счастью моему, застрял в неведомых краях.
Черт бы с ним, с возлюбленным, но вот решетки напрягали крепко.
Были они солидными, коваными, захочешь – не выломаешь. Я знаю, пробовала. Кажется, день на пятый своего здесь пребывания. И на шестой тоже. И на седьмой. Мне даже ложку принесли серебряную, чтобы камень ковырять легче стало. А вдруг да пораню свои нежные пальчики.
Под этим же предлогом ножа и вилки не дали.
Много вы знаете фэнтези-саг, где страна сваливается в хаос полноценной революции под красными флагами за свободу и равенство, плавно перерастающей в гражданскую войну? Причем речь идет не о каком-то банальном восстании против злых правителей или грызне аристократов за власть в духе Игры Престолов. Хотя грызня никуда не делась, куда же нам без нее, но революция с последующей гражданской войной оказалась подозрительно похожа на реалии нашего мира - начиная с хорошо знакомого россиянам революционного колорита с комиссарами, перераспределением жилья и борьбой со старым образом жизни и заканчивая скрытыми причинами. Состоящий из глупых и жадных аристократов парламент, который сначала свалил стабильную власть при помощи народных масс, а потом попытался их подавить, совершенно не понимая границы собственных возможностей и уровень нестабильности общества. И само собой стоящие в тени обладатели истинной власти, использующие и аристократов и революционеров в собственных целях - которым совершенно наплевать на количество жертв среди мирного и не очень населения - на этом весьма и весьма реалистичном фоне меркнет и социальное прогнозирование с помощью суперкомпьютеров, и политические игры магов из других миров, и тихая коррекция психики без предупреждения - само собой из самых лучших побуждений - причем сходу не скажешь, местные психоаналитики были не правы.
В оптический прицел невеста была как на ладони.
Хороша.
Как вьюга.
Белая-белая кожа, которую легкий румянец не портил. Темные волосы под серебристой сеткой. И продолжением ее – морозный узор на груди. Одинокие льдинки алмазов. Выбрать бы их, сжать в кулаке, убивая теплом.
Эти – не растают.
Ложь. Все ложь. Здесь не бывает зимы, такой, которая успокоила бы боль Юго. И платье это, белое, легкое, не северными ветрами свито.
На белом красное хорошо видать. И Юго представил себе алую точку чуть ниже левой груди. Он почти видел, как эта точка появляется, растет и невеста – горе, горе – покачнувшись, падает на руки рыцаря.
Нельзя.
Выстрел один. Пуля одна. Наниматель велел ждать. И Юго ждет. Он ведь умеет. Он лучший. И сдержит желание нажать на спусковой крючок. Здесь и так веселья хватит.
Одну ошибку невеста уже совершила: она выглядела слишком чужой для этого мира. И Юго, улыбаясь, переместил прицел левее.
Пуля пробьет местный доспех. В голову или в шею? Шея у рыцарей – слабое место. И видна щель между шлемом и высоким краем кирасы. Одно движение пальца, и недоучка бесславно умрет… или будет орать, зажимая раздробленную руку второй. Он так надеется на щит – бессмысленное сооружение из дерева и кожи – и на золотую ласточку, которая раскрыла узкие крылья на рисованном лазурью небе.
Люди слишком большое значение придают символам.
Но нет, живи. Сегодня время умирать другим.
В принципе трилогия не выходит за рамки жанра, какой-то сверхнавороченной идеологии в ней нет, но все вышеперечисленное оказывается неожиданно ярким и стильным обрамлением для классического любовно-приключенчески-волшебного романа, тем более, что очередная пара влюбленных из третьей книги оказывается еще более оригинальной, да и переживания героев предыдущих частей после наведения порядка в сердечных делах становятся только интереснее и глубже. Итог конфликта между главным злодеем и не менее главным героем меня очень и очень порадовал - легко рассуждать про отсутствие четкого деления на добро и зло, но очень сложно придумать действительно неоднозначные поступки, убедительные и психологически и по логике сюжета, но плохо вписывающиеся в одномерные системы координат.
Терлак оставил первый номер «Голоса», напечатанный на сероватой рыхлой бумаге.
Воззвания.
Размышления.
Новости из столицы. Постановления Народного собрания.
…об ограничении торговли.
…об изъятии излишков зерна, молока и мяса с целью перераспределения.
…о нормировании потребления отдельных групп товаров и карточной системе учета.
…обязательной регистрации.
…о мерах борьбы с расхитителями народной собственности и личностями, чья деятельность подрывает устои общества.
…о повышении налогов…
Отложив газету, Меррон поднялась в свою комнату. Писать? О чем? Она ничего не понимает в торговле, общественных устоях и налогах. В политике тоже. Да и… неужели в их новом мире не будет больных?
Вспомнилась вдруг та девочка с тающим взглядом. И Меррон все-таки взялась за перо. Она не знала, выйдет ли у нее связно изложить собственные путаные мысли, да и сомневалась, покажет ли результат экзерсисов Терлаку, но молчание было невыносимо.
Легла она под утро.
А проснувшись, села переписывать и править. Сокращать. Изменять.
Спустя неделю Меррон все же решилась отдать статью Терлаку, который взял за обыкновение навещать «друга Марти» раз в несколько дней. И, затаив дыхание, она ждала вердикта. А Терлак читал, медленно, точно мстил за собственное ожидание.
— Хорошо пишешь. Эмоционально, — сказал он, возвращая листы на стол. — Только… не обижайся, Марти, но кому это интересно? Повитухи, роженицы… ну да, проблема. Только мелкая. Обывательская.
Он ничего не понял. И значит, у Меррон плохо получилось объяснить.
— Писать надо о том, что интересно людям! О революции!
Серия «Изольда Великолепная»
1. Изольда Великолепная (литрес)
2. Наша Светлость (литрес)
3. Леди и война. Пепел моего сердца (литрес)